Вот единственное, чего я не люблю - это когда меня держат за идиота. Ибо нефиг, без вас знаю. 
Пэйринг? Пейринг. Хрен с маслом, а не пэйринг. На все четыре математические действия, да ещё с дробями. (с)
- Дождь?
- Да нет, видимость одна. Небо ясное. Слепнешь?
- ..
Сигарета взлетает вверх из ломких пальцев. Говорящий небрежно ловит её губами на лету и чиркает спичкой. - Тогда что?
- Пожить захотелось, знаешь? - Взгляд "тигр-из-клетки", модуляция ре-диез: режущий. Острые брови белее снежной мглы: тронь - порежешься, как о листья бамбука. Его собеседник безнравственно вертится перед зеркалом, пристраивая жёлтую повязку поверх выползающих рыжих лохм.
- Какой я красивый.. Единственный. Уникаль-ный. А Брэээ идиот и пусть убирается к чёрту.
Беловолосый закатывает янтарный взгляд горе, к дугам побелки. Он привык, что его слова не слышат. Это правила разговора. - Ты опять?... Нет, я понимаю, что ты из зеркала на себя не вылезешь, второго идиота на свете не видать, но опять? **с надрывом** И это _они_ называли _меня_ земляным червяком. Психом, то есть.
- Мне идёт белая рубашка. А галстук? Это не модЕрно. Эрро, заткни глаза, не пялься так.
- Ты влюбился. - трагически констатирует тот, к которому обратился Шульдих. И быстро пятится назад под обезумевшим взглядом рыжего немца, у которого кровожадно и безумно поддёргиваются пальцы, которые жаждут впиться кому-нибудь в горло.
Есть вещи, которые не произносят вслух.
Это - одна из них.
Нет, как я и говорил, не получается у них отношений. Хоть ты тресни. Потому что я знаю только одного настоящего, и ты знаешь, кто им был. И поэтому канон для меня - он, а с ним не может быть ни единого касания. Только перебранка полусмыслами слов, да зеркальными осколками до сведённых ухмылкой в беззвучном крике губ. Не может быть. Извини.
Пэйринг? Пейринг. Хрен с маслом, а не пэйринг. На все четыре математические действия, да ещё с дробями. (с)
- Дождь?
- Да нет, видимость одна. Небо ясное. Слепнешь?
- ..
Сигарета взлетает вверх из ломких пальцев. Говорящий небрежно ловит её губами на лету и чиркает спичкой. - Тогда что?
- Пожить захотелось, знаешь? - Взгляд "тигр-из-клетки", модуляция ре-диез: режущий. Острые брови белее снежной мглы: тронь - порежешься, как о листья бамбука. Его собеседник безнравственно вертится перед зеркалом, пристраивая жёлтую повязку поверх выползающих рыжих лохм.
- Какой я красивый.. Единственный. Уникаль-ный. А Брэээ идиот и пусть убирается к чёрту.
Беловолосый закатывает янтарный взгляд горе, к дугам побелки. Он привык, что его слова не слышат. Это правила разговора. - Ты опять?... Нет, я понимаю, что ты из зеркала на себя не вылезешь, второго идиота на свете не видать, но опять? **с надрывом** И это _они_ называли _меня_ земляным червяком. Психом, то есть.
- Мне идёт белая рубашка. А галстук? Это не модЕрно. Эрро, заткни глаза, не пялься так.
- Ты влюбился. - трагически констатирует тот, к которому обратился Шульдих. И быстро пятится назад под обезумевшим взглядом рыжего немца, у которого кровожадно и безумно поддёргиваются пальцы, которые жаждут впиться кому-нибудь в горло.
Есть вещи, которые не произносят вслух.
Это - одна из них.
Нет, как я и говорил, не получается у них отношений. Хоть ты тресни. Потому что я знаю только одного настоящего, и ты знаешь, кто им был. И поэтому канон для меня - он, а с ним не может быть ни единого касания. Только перебранка полусмыслами слов, да зеркальными осколками до сведённых ухмылкой в беззвучном крике губ. Не может быть. Извини.